|
КАШГАРСКИЕ ПИСЬМА ЛАВРА КОРНИЛОВА
- 9 -
Далее в письме идут незавершенные хлопоты Лавра Георгиевича о денежных делах его кашгарских офицеров и джигитов; у письма отсутствует последний лист (два?), как и у письма из Кашгара от 20 февраля 1901, по счету седьмого.
Как видим, письмо, отправленное в Россию, бодрее тоном и о своих служебных делах Корнилов пишет подробнее и полней, чем во всех кашгарских письмах вместе взятых. То же и в следующих двух письмах, отправленных более года спустя, после Персии уже, во время командования ротой. Поражает, однако, не отличие этих послеперсидских писем от кашгарских, а их наполненность именно Кашгарией, Сарыколом!
Памятник корниловцам
на кладбище
Сен-Женевьев-дю-Буа
в Париже.
|
«Ташкент 30 декабря 1902 года
Глубокоуважаемый Василий Николаевич,
На днях из Ташкента отправлено четыре посылки на имя поручика Фенина, начальника Ташкурганского поста в Сарыколе. В посылках заключаются вещи, в которых Фенину представится в скором времени неотложная нужда. Не откажите, пожалуйста, приказать г. Григорьеву или вообще заведывающему Кашгарской почтой отправить эти посылки с ближайшими джигитами и, если представится к тому возможность, вне очереди. Простите, что беспокою Вас такими просьбами, но, зная Вашу отзывчивость к нуждам памирских и сарыкольских офицеров, думаю, что не откажете исполнить эту просьбу.
Вещи, насколько мне известно, отправлены почтой, в одном общем ящике, но разделены, по моему совету, на четыре небольшие посылки для удобства перевозки.
Таш-курганский пост, из-за которого Петровский до сих пор изволит гневаться на меня, понемножку крепнет и, Бог даст, обратится в постоянный к вящей досаде наших противников, считая и представителей Иностранного министерства. Хотя я работаю теперь на Западноафганском направлении, но с интересом слежу за ходом дел в Кашгарии.
|
Месяца через 3-4 выпущу, Бог даст, даже целую книгу, 1/4 работы уже напечатана. Теперь командую ротой, готовлю полный отчет по Хорасану и Сеистану и, кроме того, усиленно готовлюсь к новой командировке в те же края, но еще глубже и поближе к англичанам.
Позвольте пожелать, от жены и от себя, глубокоуважаемой Ольге Александровне и Вам всяческих благ и доброго здоровья в наступающем году.
Глубоко уважающий Вас и искренне преданный Л.Корнилов».
Не чудо ли, вызнав ворох англо-персидских секретов, сетуя в своих письмах на «настроения вверху и направление нашей азиатской политики», Лавр Корнилов остается в доверчивом неведении о сдаче Сарыкола, с недоумением и надеждою взирает на тамошнюю возню?
Так и в последнем, тринадцатом по счету, его письме В.Н. Зайцеву, посылая Василию Николаевичу свою «Кашгарию» с просьбою высказаться о ней, пеняя на Петровского за его противодействие в получении сведений, Корнилов на трех (!) страницах старательно улаживает сторублевую денежную халатность двухлетней давности, не свою, а своего кашгарского подчиненного Н. М. Бабушкина!
«...и простите, что беспокою Вас, но, откровенно говоря, я чувствую себя крайне неловко.
Привет от жены и от меня глубокоуважаемой Ольге Александровне. В 20-х числах сентября мы уезжаем в Россию сначала в отпуск, если разрешат, а затем — жена лечиться, я — в командировку. Работа по Персии идет туговато по недостатку времени.
Глубоко уважающий Вас Л. Корнилов.
16 августа 1903
Троицкий лагерь».
Более писем от Л.Г. Корнилова В.Н. Зайцов не получал. Или не сохранились как иные недостающие листы, а судя по тексту и датам, и некоторые кашгарские письма целиком. Но после разорения семьи Снесаревых в январе 1930 года, после обысков, изъятий и выселений, могло не уцелеть вообще никаких семейных бумаг...
|
|
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
НА ГЛАВНУЮ
|
|
