Вчера занесло нас снегом и мороз стоял изрядный. Больше всего надоедает холодный встречный ветер. 7-го числа перевалю Талдык и при дровах 8-го числа сделаю дневку. 13-го будет дневка в Гульче. Обнимаю тебя и Женюру».
Возвращение в уездный городок Ош отряда капитана Зайцова официально наблюдал важный нежданный гость – английский офицер Уотерс (Ватерс); внешний вид отряда оставил у наблюдателя самое благоприятное впечатление, о чем он и доложил в своем отчете.
Солдаты в белых фуражках и белых рубахах, в красных кожаных штанах и черных высоких сапогах, вооруженные новейшими русскими трехлинейными винтовками, после года жизни на пустынном высокогорье и трехнедельного пешего марша выглядели сильными и здоровыми и смотрели бодро. Каждый нес шинель, вещмешок и часть палатки. Не было у отряда ни добычи, ни каких-либо других примет завоевателей, и радость солдат возвращению к обжитым уютным местам разделял всякий встречный и поперечный, будь он русский или киргиз, таджик, узбек…
О встрече отряда рассказали и «Туркестанские ведомости» от 27.X.1894 года заметкою за подписью «Житель»; церемония встречи прошла в точности, как намечал в своем письме капитан Зайцов.
«… По прибытии отряда на церковную площадь, перед ним и встретившими его тремя ротами батальона были отслужены: панихида по умершим в отряде нижним чинам и благодарственный молебен.
В час дня в Военном собрании состоялся семейный завтрак, на который были приглашены все состоящие на государственной службе и английской службы майор Уотерс, приехавший в Ош 15-го числа. Между другими тостами был провозглашен и тост за здоровье Королевы Великобритании и Ирландии, Императрицы Индии, на что майор Уотерс отвечал по-русски соответствующим тостом. Завтрак вышел на славу и отличался в высшей степени задушевным характером».
В своем отчете Уотерс оценивает численность русских войск в районе Памира примерно в 800 человек; прекрасно зная, что в Северной Индии постоянно бывают атакованы местными племенами не менее многочисленные отряды и гарнизоны, он подчеркивал с глубокой симпатией открытость, доверчивость русских, общую мирную, домашнюю обстановку в Фергане и вокруг Памира.
Кто был кем на самом деле
Между тем, личные планы капитана Зайцова опять пошли прахом. По кончине Государя Александра III очередные производства были задержаны, и Василий Николаевич остался капитаном уже десятый год. Тут перед отпуском ему вдруг сделали лестное предложение – принять начальствование Ошским уездом, пока на правах исполняющего эту должность. Недолго раздумывая, отпуск он отложил, перевелся из строевой службы в Военно-народное управление и с 29.V.1895 года принял Ошский уезд после подполковника Громбчевского Бронислава Людвиговича. 26 февраля следующего года Василия Николаевича, наконец-то, произвели подполковником (за отличие) и утвердили в занимаемой должности. («Исполняющим должность» командира роты он пробыл в свое время вдвое дольше – 20 месяцев!).
Размеренно и беспорочно потянулась его новая служебная стезя, многолюднейшая всех предшествующих, одолеваемая им с неприметной прежнею самоотверженностью. Всеобщее внимание Русского Туркестана он обратит на себя при «Андижанской резне».
В ночь на 18 мая 1898 года почти тысячная толпа фанатов маргеланского ишана Мадали Халифа напала в Андижане на лагерные казармы двух рот местного батальона – притупивших бдительность за долгую мирную жизнь: не выставив караулов, роты беспечно храпели, дневальные тоже, на обе роты оказался в наличии один младший офицер, подпоручик Карселадзе, сумевший все-таки организовать сопротивление. Огнестрельного оружия нападающие не имели вовсе, зато у каждого была щепочка-зубочистка, заговоренная ишаном на бессмертие ее владельца; они зарезали двадцать одного солдата и тяжело поранили четырнадцать…
Ошского уездного Зайцова местные люди предупредили об умыслах злодеев, иначе и Ошу грозило бы несчастье. Подполковник Зайцов добился у командира 4-го линейного батальона раздачи городским ополченцам оружия, а сам-двенадцатый – с шестью полицейскими из местных и четырьмя стрелками при офицере – скача всю ночь, под утро достиг места сбора мятежников в глухой долине Ак-Терека, в 45 верстах от города, где застал лишь человек двадцать, остальные, при первом известии о поднятой в Оше тревоге, разбежались по окрестным летовкам и ущельям гор.
|
